. Хотя ездил со мной на дачу с утра на автобусе, и там мы вдвоем копались на грядках 
, купались в Омке, я варила щи с щавелем, вечером приезжали родители, домой мы возвращались все вместе... Вроде бы мы и помирились, но как я сама пригрозила когда-то Ване -- прежней дружбы не было, я это чувствовала, хотя он и отмахивался, когда я пыталась с ним поговорить. Как-то раз его младшая сестренка проговорилась, что он вроде бы сказал дома: "Я по ней сох, теперь пусть она по мне сохнет". Наташка таскалась за мной повсюду, Ване это не нравилось, но я не могла ее прогнать. Еще и потому, что все же в ней я чувствовала ЕГО сестру.Иногда мы ездили на дачу к моей бабушке, а там как раз родился мой двоюродный братик Денис и его мама Надя шутила, глядя, как мы с Ваней собираем малину: "У них такие трогательные отношения, так что я знаю, кому коляску Денискину отдавать буду..." Но Ваня был суров и неприступен, и я маялась, и стала называть его, как дома называли его теперь мама и сестра: Иваном. Как-то это делало его выше, что ли!
Мама уехала в круиз по странам Европы, мой отец бесился из-за каждого пустяка, и однажды "сорвался" на мне совершенно без причины. Мы гуляли с Ольгой, зашли за Ирой, она оставила записку, что ушла с нами гулять. Гуляли мы недолго, так как у всех были какие-то дела, и мы проводили Иру, потом Ольга проводила меня, и вот я вошла в квартиру, как на меня налетел отец, нервно спрашивая, где Ира. "ЕЕ отец звонил и сказал, что это ТЫ за ней зашла". Надо сказать, что у бати моего по жизни была повышенная тревожность, а особенно если кто-то ему звонил или куда-то его звал по поводу его родственников. Видимо, работа в милиции делала свое дело. Я пожала плечами и сказала, что Ира уже дома, а Ольга только что пошла домой -- я повернулась в сторону окна и показала на него рукой: наверняка Ольга еще не далеко отошла от моего подъезда, но не успела закончить предложение, потому что получила по башке.
Как обычно, удар был двойной -- получив в лоб, затылком я шарахнулась об стену. Всегда на этом и кончалось -- отец психовал не часто, и еще когда я была маленькой понял, что это бесполезно, я никогда не плакала от боли. То есть, он мог двумя-тремя словами за ужином довести меня до слез, но как бы сильно и больно мне не "прилетало", я не плакала, а только изподлобья таращилась на него упрямо, что его очень бесило. И он никогда не бил меня "за дело", -- для этого у меня была мама -- я помню хорошо и точно все три раза, за что и как я получила от мамы, и никогда не обижалась на нее, потому что всегда знала, что это было действительно наказание за какие-то серьезные проступки. Я делала выводыи больше такого не повторяла. 
Но батя бил со психу, редко, и чаще без причины, во всяком случае, для меня причины такого поведения были не очевидны. Особенно в 15 лет. Но стукнувшись затылком об стену, я ожидала, что на этом все и кончится -- обычно ему много не надо было, чтобы выпустить пар и почувствовать себя виноватым. Но в этот раз одним ударом все не ограничилось. За одним последовал другой, и еще... Я не сопротивлялась -- от неожиданности, пока я не увидела себя в зеркале -- а у нас весь коридор был в зеркалах -- как я летаю по этому коридору и тут у меня мелькнула мысль "Лежачего не бьют", я ослабила колени и рухнула на пол. Он заволок меня в мою комнату и закрыл дверь...Я никому из родных не рассказала об этом, только любимой бабушке. Не думаю, что это ее порадовало -- ведь это был ее старший сын, гордость всей семьи (милиционер, не пьет, не курит, не разводится и вообще...
Она, пытаясь меня утешить и оправдать его в моих глазах, сказала: "ЖЭто потому, что мама все время по командировкам и поездкам, и сейчас ее недели две уже дома нет!" Может, кто-нибудь другой в 15 лет и уловил бы в этом какое-то логическое объяснение, но не я! Абсолютно ничего я не поняла из этой фразы. Да и не было ему опраданий в любом случае. Так что я просто перестала с ним разговаривать. А если он пытался, и не получал ответа, или получал в ответ презрительный взгляд (ох уж этот взгляд, это Таня была мастерица так смотреть, и я у нее научилась), начинал психовать, я разворачивалась к нему со сжатыми и выставленными вперед кулаками: да, я готова была дать ему сдачи! Это его очень смешило почему-то, он махал рукой и уходил. Конечно, Ольга с Ирой знали про это проишествие, но больше никто.Но головные боли, начавшиеся на две недели раньше месячные и общее отравленное самочувствие только добавляли черной краски в общую картину мира и усугубляли депрессивное настроение. А тут еще неизвестно было, как же быть с будущей профессиеей -- когда характеристику в педучилище не дали, мечта о лесном техникуме не вызывала больше положительных эмоций, о том, чтобы идти в 9 класс при таком отношении ко мне учителей я не думала, о том, чтобы найти работу в 15 лет, я серьезно думала, но не представляла себе, куда идти и с чего начинать.
Вернулась мама из Европы и сказала, что без высшего образования в нашем современном мире делать нечего, и чтобы я не маялась дурью и шла в 9 класс. Мне было все равно уже, я пошла в школу -- надо было написать заявление для этого и вернуть документы, которые я забрала. Тут мне повезло, потому что директриса была в отпуске, а на ее месте сидела замечательная завуч Римма Степановна.
Это она гоняла нас с Ольгой с четвертого этажа, где обитали первоклашки, когда мы после уроков сидели там на батарее и писали свою книгу, это она застукала нас за "тимуровским подвигом" -- мы решили почистить все "клумбы"-ящики с зелеными вьюнами, которых было полно на каждом этаже, выдрали и оборвали все засохшие и завявшие листья, оставив только новые зеленые ростки: она чуть в обморок не упала, сказала, что завтра в школе как раз комиссия, которая будет оценивать озеленение школы, а мы "облысили" все ящики
Но мужественно она похвалила нас за инициативу, только попросила повтыкать все вырванное назад. 
Это она, когда наш бандитский класс расформировывали в 6 классе, подняла на нас с Ольгой, ворвавшихся в панике в учительскую, глаза и спросив: "Бугаро? С Митиной?" -- махнула рукой "Идите вместе в 6"В". 
Вот и теперь -- она исполняла обязанности деректора и еще одну возложенную на нее обязанность: заворачиватиь всех решивших вернуть документы в школу и направлять их в математический класс в школе в микрорайоне, расположенном в нескольких автобусных остановках. Римма начала устало и заученно: "Кем ты хочешь стать, Женя? Ты ведь хотела идти в педагогическое училище, значит, ты хочешь стать педагогом?" Это была Риммушка, поэтому я ей откровенно поведала, что собираюсь работать в детском доме и поэтому мне нужно педагогическое образование. Она продолжила "текст по инструкции" : "Ну тогда, наверное, ты хочешь стать учительницей, так почему бы тебе не стать учительницей математики?.."
Я ее прервала даже, по-моему, и откровенно так спросила" Риммма Степановна, ну вы же меня знаете... Ну какой из меня учитель математики?!" Она даже отвечать мне не стала, видно было, что ее саму гнетет эта дурацкая роль, улыбнулась слегка и взяла документы...
Ольге повезло меньше. Ее мать решила, что она должна стать медсестрой и идти в медучилище. "Будешь всегда чистенькая ходить, в белом халате", -- такое было дано объяснение.
Ольга не собиралась становиться медсестрой, она мечтала о школе-студии при МХАТ и ей нужно было закончить 10 классов. Но с ее родителями особо не поспоришь, она взяла документы из школы, "сходила" в медучилище, с наслаждением завалила все экзамены и вернулась в школу... Но вместо Риммушки в тот день ее встретила другая завуч, которая не взяла документов и вынудила ее идити в класс с математическим уклоном. 
И еще в августе 1987 года умер Андрей Миронов. Для всех это была потеря, а для нас, помешанных на театре и кино, это был удар.
Если у кого-то есть книга "АНДРЕЙ МИРОНОВ", которая составлена из статей и воспоминаний о нем разных людей, там в конце, где напечатаны письма осиротевших поклонников, вы можете найти и мое письмо.
А тогда, 20 лет назад, я написала его, выплеснув все свое отчаяние, и отправив чуть ли не "на деревню, дедушке", а точнее в Москву, в журнал "Советский экран". Может, о судьбе этого письма я бы и не узнала никогда, если бы через несколько лет какие-то мамины московские знакомые не обратили внимание на необычную фамилию, когда в какой-то местной газете печатали анонс к книге и привели там мое письмо полностью. Видимо, мой крик души был достаточно громким, чтобы зацепить людей... И эти же знакомые прислали потом книгу -- в Омске она еще долго была недоступна.
Вот окончание этого письма -- думаю, из-за этих строчек оно и было опубликовано в книге...
В девятом классе меня встретили не ласково, но было хорошо то, что нашей классной руководительницей оставалась Аллочка, что большинство составляли бывшие одноклассники плюс к ним добавилось несколько не плохих ребят, что сидеть разрешили -- кто с кем хочет, и мы с Ирой сели вместе за вторую парту среднего ряда. С нее хорошо было видно Ваню, который сидел один за первой партой в третьем ряду...... Плохо было то, что с нами не было Ольги, и что Ваня, придя в 9 класс, видимо, решил начать новую жизнь: мадло того, что он вырос за лето и стал выше меня на пол-головы, так он совершенно изменил стиль поведения. Научился играть на гитаре и петь, подружился с активистами и стал комсоргом класса. На меня не обращал внимания и не разговаривал со мной.
Но, наверное, пора заканчивать жаловаться. Все же 1987 год принес мне и кое-что хорошее.
В одной из местных газет в августе была напечатана ма-аленькая такая заметочка: "Детский дом просит помощи", в которой рассказывалось о том, что пока дети одного из детских домов отдыхали в лагере летом, в здании был проведен капитальный ремонт: общие спальни были переделаны в "квартиры" для групп семейного типа, где теперь будут жить дети разных возрастов с воспитателями, где братья и сестры, раскиданные по разным группам или детдомам будут найдены и воссоединены. Строители сделали ремонт, но персонал не успевает убрать строительный мусор и привести новые комнаты в жилой вид к возвращению детей. Приглашались добровольцы. Конечно, я поехала! И остаток лета провела, моя окна и подшивая шторы в комнатах детского дома. А потом попросила разрешения приезжать и тогда, когда вернутся дети, чтобы помогать воспитателям. Директор разрешила и одним из сентябрьских дней сама отвела меня в группу, которую еще не расформировали "по семейному типу", в ней по-старинке жили дети одного возраста: первоклашки... Но это уже другая история!
Комментариев нет:
Отправить комментарий