Димка

Воспитательница мне обрадовалась, как родной. В группах школьников не было должности помощника воспитателя, и воспитатели порой просто не знали, за что хвататься. Вот и тут -- она мне принесла ворох колготок, которые надо было зашить, рубашек, к которым надо было пришить отлетевшие пуговицы, школьные платья, к которым надо было пришить воротнички и манжеты. Я занималась этим прямо в группе, конечно, ребятишки подходили, что-то рассказывали, расспрашивали, прижимались,чтобы получить свою долю ласки... В конце концов, вразвалочку подошел лысый беззубый мальчишка и хриплым, "прокуренным" голосом прошепелявил что-то. Мне пришлось его переспросить несколько раз, прежде чем я поняла его вопрос: "Хотите, я вам помогу?"Я показала ему, как пришивать пуговицы, он уселся рядом со мной и взялся за дело. У него получалось хорошо, только каждый раз, когда надо было завязать узелок на нитке с иголкой, он обращался ко мне за помощью -- пальцы его не очень хорошо слушалисьЗа работой он мне сообщил, что его зовут Димка, что ему 9 лет и он сидит в первом классе второй год (а был махонький!), что у него нет ни братьев и сестер, ни родителей. Для меня было удивительно узнать, что у большинства детей этой группы родители были -- и многие дети их прекрасно знали. Директор детского дома даже отпускал на выходные некоторых ребят домой: если за ними приходили трезвые и более-менее вменяемые мамаши и папаши, или вполне вменяемые, непьющие и сокрушенные бабушки и дедушки. Я наблюдала картину, как маленькая Нелли, свесившись из окошка, кричала накрашенной красивой женщине: "Мама, ты меня заберешь сегодня?" -- а та махала рукой, мотала головой и уходила. "Она проститутка", -- доверительно сообщала мне воспитательница. Видела, как маленькая Наташа плакала в группе, а ее пьяному, шатающемуся папе с выпученными глазами, директор пытался втолковать, что он не имеет права отпускать с ним девочку, потому что он в таком состоянии и вообще лишен родительских прав. А Димка, уважительно глядя на пьянчужку, говорил мне с благоговением: "Наташин папа -- тракторист!".
Собственно "сирот", которые не знали своих родителей, в группе было только двое: Димка и Юрка Надеждин. В селе Надеждино в стоге сена в каком-то сарае нашли Юру и его младшего брата. В те годы не заботились о сохранении родственных связей между детьми , так что брата Юрка больше никогда не увидел, и где он -- неизвестно, только в личном деле есть запись о том, что найдено было двое мальчиков. С Димкиным же Делом вообще выходила путаница. Димка мечтал найти своих родителей много лет, и когда ему уже было 14, я попросила директрису (уже другую) детдома дать посмотреть его историю. Там мы с ним прочитали, что его нашли в частном доме в центре города, в возрасте приблизительно трех месяцев, голодного и истощенного (одна бабулька додумалась заглянуть в дом, где все время плакал ребенок, но никаких других признаков присутствия людей не было). Она отнесла его в больницу для недоношенных, которая была рядом, потом еще разок позвонила узнать, как он, через недельку и "больше судьбой мальчика никто не интересовался" А Димка прожил в больнице три года, где его лечили то от одной болезни, то от другой. У него был рахит в тяжелой форме, поэтому зубы не росли, кости ломались при любом его падении (отсюда и привычка ходить в развалочку -- он как бы подтягивал одну ногу за другой), инфекционнные болезни цеплялись одна за одной, пару раз был судорожный синдром, то еще прицепилась чесотка... Конечно, психическое развитие отставало, но олигофрении ни одна комиссия не нашла и не признала, так что в три года ему наконец-то было выписано свидетельство о рождении (со вписанными туда ФИО родителей, что ставило в тупик всех людей, когда-либо участвовавших в его судьбе и пытавшихся ему помочь... Попытки найти людей с подобными данными, однако, ни к чему не привели. Может, врачи написали их "от фонаря", а может, "приурочили" к чему-то или кому-то, как Юрику и его брату дали фамилию по названию села).
Димке 3 года, фото из "личного дела"

В три года его перевели из больницы в дошкольный детский дом, где его долго пытался научить говорить логопед, а в 8 лет он перешел в "школьный" детский дом и поступил в первый класс, где и остался на второй год.
Похожие судьбы сблизили их с Юркой, и, кажется, он был его единственным другом за всю жизнь -- жаль, не долго. К Юркиному счастью и Димкиному несчастью Юрика взяли воспитывать в приемную семью.

А в тот первый день Димка проводил меня до дверей детского дома и спросил: "Ты еще придешь?"
Я ответила: "Конечно!" И я не могла не прийти, я пришла на следующий день, и едва я переступила порог детского дома, как услышала крик: "К Селиванову сестра приехала!!!"
-- ну да, я была слишком "молодая" чтобы сойти за маму, мне было только 15 лет, но Димка все равно "поставил на мне свою печать": теперь я была его сестрой, и он отгонял от меня пытающихся пообщаться одногруппников словами: "Иди-иди, у тебя свои родители есть!" Он был великий манипулятор, этот маленький мальчишка, и вскоре "само собой" вышло так, что я общалась только с ним и приезжала только к нему, и это уже считали нормальным и само собой разумеющимся и он, и я, и дети и взрослые в детском доме.
Я помогала ему с уроками, я водила его в соседнюю кулинарию, где мы ели пирожные по 22 копейки и пили коктейль по 10 копеек, я брала его гулять по городу, а однажды настал такой день, когда я сдломала сопротивление сразу на двух фронтах -- дома и в детдоме и взяла Димку домой на три дня. На весенние каникулы.

Для него это был другой мир, да и у меня было ощущение счастья, не меньше! Мы читали книжку, он учился печатать на печатной машинке: сочинял письмо директору детского дома с благодарностью за то, что тот отпустил его в гости, мы слушали пластинки, он помогал мыть посуду и пылесосить, купался первый раз в ванне. Помню, как моя мама несла его, завернутого в полотенце, на руках (все же он был маленький и легкий!) и говорила бате (вот, кстати, Настя меня недавно спросила, а почему деду все зовут "батя"? -- А это с моей "легкой руки", после того случая я никогда его папой больше не звала... ) : "Смотри, какой мальчик у нас родился!" Он наряжался в военную форму (в которой я когда-то шлялась по улицам и нагло врала, что учусь в Суворовском училище С майорскими погонами! ) и пробовал играть на гитаре.


В общем, это было начало наших отношений с Димкой, непростых, но надежных -- я чувствовала уже тогда, в 15 лет, что именно это нужно этому маленькому человечку, успевшему пережить много горя и предательства (боже, кто бы знал, что еще его ждет впереди! ) -- НАДЕЖНОСТЬ. И я не оставляла его никогда... Сейчас?... Сейчас ему 30 лет (исполнится 2 июня). Он каждый день приходит в гости к моим родителям -- помогает им в огороде и по дому, пьет пиво с моим батей. Конечно, может быть, он на меня в обиде Но не буду совсем уж забегать вперед, поскольку Димка был рядом все эти годы, то и рассказывать о нем я буду периодически -- параллельно.

А это я