Мы с Таней с утра ехали в школу на троллейбусе, потом после 4 урока я шла в продленку, а когда заканчивались уроки у Тани она забирала меня и мы ехали домой. Помню, что это была старая школа на берегу Иртыша. Помню, что парты там были, а не столы, как в новых школах. Помню, как в продленке сидела со мной рядом всегда пятилетняя дочка уборщицы и завороженно смотрела как я делаю уроки. Я тогда дома вечером однажды переписала для нее от руки всю мою пропись для первого класса. На следующий день получила 5 по русскому -- так натренировала руку на хороший почерк за один день... А про меня еще говорили, что неусидчивая!
Помню, как читала что-то, написанное на доске, а учительница смеялась и говорила, что слишком быстро, что никто ничего не понял и просила прочитать еще раз -- по слогам, и вот это было очень трудно для меня! Мои воспоминания об этой школе обрываются на том месте, где нас с Таней выбросили в один прекрасный день из переполненного троллейбуса прямо на мосту: двери не закрывались от количества набившегося народа, держаться на задней площадке было практически не за что, и нас просто выдавили наружу... Конечно, после этого родители забрали нас обеих из английской школы и отдали в самую обычную, ближайшую...Вот эти первые 5 школьных лет с одной стороны были просто жуткими, с другой -- дали бесценный опыт умения адаптироваться в любом коллективе. "Адаптироваться" -- не значит подстраиваться. Значит это в моем понимании умение выжить как личности в любом коллективе, где тебя пытаются подмять, сломать или унизить.
Учительница наша была Б
в то время, когда она набирала 1 класс. Не знала она еще о своей Б или не думала совершенно о нас -- не знаю. Большая безответственность, по-моему, по отношению к 37 малышам, если знаешь, что в ближайшее время тебе будет не до них, а потом и вовсе придется уйти в декрет и их оставить. При том, что в школе было набрано 10 первых классов... 
И сейчас я могу понять, почему в нашем классе сложились такие взаимоотношения, но тогда это было просто чувство, что ты попал в какую-то преступную среду, где главная задача -- выжить и не сломаться. Куда там было стараться "учиться хорошо" -- мы не учились вообще. На уроках мы отдыхали между драками на переменах. Родители, как всегда, были заняты, и особенно школьными делами не интересовались. Интересовались 4 раза в год -- когда оценки за четверть выставляли. И с собрания родительского мама приходила разъяренная, как тигр. Так что я переживала-пережидала эти тяжелые дни, вжав голову в плечи, а потом начиналась новая четверть, и все начиналось сначала.
Я пыталась на переменах оставаться в классе и читать книжки.
В первом классе это был зачитанный до дыр "Тимур и его команда", и во дворе я быстренько сколотила тимуровскую команду из моих друзей мальчишек-дошколят, мы дежурили у магазинов и предлагали свою помощь пожилым людям, донести сумки до дома. Некоторые пытались нам заплатить, отдавая мелочь, которую получали на сдачу, что вызывало наш праведный гнев. От мороженого, впрочем, не отказывались.
Больше всего возмущало, когда они умиленно говорили: "Пионеры, наверное!" Но до вожделенных пионерских галстуков нам было еще далеко, поэтому я хмуро отвечала в таких случаях: "А октябрята что, не люди, что ли?!" Чем смущала бедных бабушек и дедушек, которые спешили извиниться. Некоторые расторопные старушки умели пользоваться моментом и затащив нас к себе домой, позволяли вымыть посуду и пол под кроватью, куда им самим залезть было уже тяжело. Но нам все было в радость, ведь мы помогали искренне, радуясь своей полезности. У меня был заведен альбом, где на первой странице была наклеена фотография Гайдара, на второй странице я написала название нашего отряда, девиз, отрядную песню, форму рапорта командиру, а в альбом вписывала сделанные хорошие дела. Не все они были такими хорошими с точки зрения окружающих, впрочем. Однажды мы похитили малыша трех лет, который пасся возле его мамы, продающей пиво на разлив из бочки. Он мешал ей своими "почему", она покрикивала на него, пару раз шлепнула. Мое воображение живо нарисовало картину жизни несчастного мальчика, которого постоянно лупит и ругает мать-продавщица пива, а значит, наверняка алкоголичка. Мы поманили малыша за собой, вынесли ему из дома котлет и конфет, отвели в березовую рощу и начали строить там для него шалаш. Малыш был просто счастлив, пока не соскучился по маме и -- вот странный -- стал проситься домой. Мы его пытались убедить, что жизнь в шалаше будет намного интереснее, что мы научим его читать и писать и сделаем из него сына нашего полка... Неблагодарный сын полка начал реветь, пришлось отвести его туда, где взяли, бедная его мама наверное чуть с ума не сошла...А в школе меня особенно не трогали одноклассники, потому что я все же оставалась собой, несмотря на школьное платье : могла и сдачи дать, и не ревела в ответ, а ведь именно плач разжигает почему-то в детях желание еще больше обитеть и подразнить. Может быть, каждый по отдельности из моих одноклассников был и неплохим человеком, но три человека, собравшиеся вместе, уже представляли собой толпу и "стадный инстинкт" срабатывал во всю мощь. Я думаю сейчас, что главным мотиватором агрессивного поведения тогда был у всех страх. Никто не чертил границ дозволенного, учителя только орали и грозили, когда пытались образумить нас... Учительница, проучив нас первый класс, ушла в декрет, второй класс запомнился сменой учителей каждые две недели... Никому не было до нас дела по большому счету... Отличниками станоавились не те, кто умен, а те, кто похож на отличника -- чистенькие и тихие мальчики и девочки, которых в нашем классе, впрочем, было немного. Несмотря на беглое чтение, моя физиономия в глазах учителей никак не вязалась с образом хорошей девочки... И глядя на фото тех лет, я могу понять, почему!
При этом меня невозможно было заставить расчесаться, вытереть нос (как же, сопливый и лохматый мальчишка, мой истинный идеал!
), школьная форма была ужасной сама по себе, кто ее носил, тот помнит...В третьем классе нас передали учительнице немецкого языка, она особо не церемонилась: ломала указки об холовы учеников, мы летали по всему классу, когда она сердилась. Да-да, она подходила, брала "за грудкИ" и швыряла в другой конец класска нарушителя дисциплины. Это хоть немного приводило нас в чувство...
Уж не знаю почему, но моей подругой в первом классе стала Оля Митина... То ли из-за моей тяги опекать всех униженных и угнетенных, то ли из-за того, что она была единственной, кто доверчиво и восторженно слушал мои враки... Но эту дружбу мы пронесли через несчетное количество испытаний. И поскольку в дальнейшем я буду часто и много еще про нее рассказывать, как о неотъемлемой части МОЕЙ жизни, я хочу рассказать о начале этой дружбы подробнее...
Комментариев нет:
Отправить комментарий