После уроков мы с Ольгой пошли "на середину", куда я сто лет не ходила, увлеченная погоней за спиной Рустама Х., и обрадовавшись моему возвращению, мы с Ольгой протрепались часа два, прежде чем расстаться. В седьмом классе, слава Богу, все учились в первую смену, и поэтому день казался длинным, когда после обеда и уроков была еще куча времени. Я пришла домой и обнаружила Ваньку, сидящего на ступеньках лестницы у моей квартиры. Он достал из-за пазухи платочек, слегка запыленный, и сказал, что он ему очень помог.
Я пригласила его войти, и с этого дня между нами завязалась крепкая дружба.Вскоре я узнала, что он живет один со старенькой бабушкой, его мама, младшая сестра и отчим жили на севере, где мать и отчим пытались заработать денег побольше. Ваня мчался после школы домой, кормил бабушку, бегал в аптеку за лекарством или в магазин, потом бежал ко мне домой и ждал меня на ступеньках, пока я добиралась до дома. Мы обедали вместе (да, я всегда рада была скормить кому-нибудь мой обед, не Ольге, так Ваньке), делали уроки -- он шарил в математике и истории, а я писала сочинения по литературе и проверяла ошибки по русскому.
Зимой мы ходили вместе на лыжах -- за дорогой было поле, березовые рощицы и если поехать поискать подальше, там были овраги, которые народ использовал, как горки и трамплины. Я сломала там несколько пар лыж -- благо, что моя мама когда-то увлекалась этим делом и запасные лыжи в гараже у папы были всегда.
Но кататься было здорово, я терпеть не могла просто ходить или бегать на лыжах, и в школе всегда филонила, но лететь вниз с горы, когда ветер свистит в ушах и подпрыгиваешь на кочках, как на трамплинах, -- совсем другое дело!У Ваньки была карманная печка, которую используют рыбаки или охотники, и однажды он разжег ее, когда мы, уставшие, валялись в каких-то кустах -- эй, это был 7 класс, нам не приходило в голову ничего плохого!
-- и сказал, глядя на меня сквозь маленькое пламя: "Говорят, что при свете костра люди кажутся красивее... Правда!" Конечно, мне тут же пришел в голову вопрос, что же я такая страшная без света пламени, но я мудро промолчала, сочтя это за намек -- почти признание в любви.
В классе привыкли, что мы с Ванькой всегда вместе, да и не мы одни такие были. Тогда, в 7, сложилось несколько "пар", которые искренне дружили и может быть любили друг друга. Не устану повторять и петь дифирамбы моим одноклассникам (после пяти лет жизни в "концлагере", как мы с Ольгой вспоминали наш предыдущий класс, мы умели оценить разницу!), каждый по отдельности и все вместе были просто уникальны. В нашем классе никто не курил (я девочек имею ввиду, конечно, мальчишки баловались, приобретая жизненный опыт, пробуя запретные вещи), никто не целовался и девственности не лишался. Опять же, было с чем сравнивать. В начале 8 класса, когда всех гоняли в первый раз к гинекологу, случился в школе скандал. Врачи "перепутали" класс и вместо одного, скажем, 8 "Д" класса, пришли на родительское собрание в 8 "Г" класс, и заявили родителям, что больше половины девочек в классе давно не девочки, а некоторые даже нуждаются в лечении... И когда начали называть фамилии, директор школы и классный руководитель поняли, что произошла ошибка. Но надо ли говорить, что названные фамилии быстро стали известны всей школе...
Так вот наших одноклассников не в чем было упрекнуть. И сложившиеся "пары" только радовали глаз нашей классной руководительницы. А она была молодец! Когда в начале 7 класса мы провели свой первый классный вечер в кабинете физики, случилась неприятность. Все очень просили Аллочку выключить свет -- опять же не для того, чтобы целоваться в темноте, а чтобы не стесняться первый раз. Она согласилась, включила свет в лаборантской, а в кабинете выключила. Как на грех наша директриса проходила мимо. Старушенция старой закалки, она ворвалась в класс, включила свет, выдернула шнур магнитофона из розетки, обозвала по всякому нас, перепуганных семиклашек... Конечно, большой выговор влепила Аллочке... Мы уже простились в душе с мыслью о классных вечерах. Но Алла Николаевна была женщина умная... Она имела подругу, которая заведовала детским клубом микрорайона. И они договорились, что наш класс будет всегда помогать клубу -- не важно, мыть ли полы в нем, мастерить ли игрушки на Новогодние праздники, или представлять клуб на разных мероприятиях и конкурсах, -- а за это Алла Николаевна будет владеть комплектом ключей от дверей клуба и мы можем проводить там свои вечера, когда захотим!
И мы, конечно, пользовались предоставленной возможностью. Вечера проходили регулярно, каждые две недели. Мы приносили с собой самовар, девчонки пекли печенье или торты, -- чаепитие было обязательной частью любого вечера. Магнитофон и кассеты -- у кого что было, я помню один из наших мальчишек, Пашка В., отличался безупречным вкусом и имел на все собственное мнение. Так вот, когда большинство народа плясало под "Модерн Толкинг", он в это самое время среди других двигался немного не в ритм -- потому что у него на груди висел плеер, а в наушниках играл "Битлз".Вообще Пашка был оригинал. Я помню, в него был влюблен целый класс девчонок, которые учились годом младше нас. Девочки "красивые" бегали за Пашкой, девочки "некрасивые", которые чувствовали, что не имеют шанса, бегали за его другом Женькой. Они дежурили у Пашкиного подъезда, мыли пол на его лестничной клетке, разрисовывали стены сердечками, оставляли под дверью подарки... Он же совершенно не интересовался женским полом (мужским тоже), все, что его интересовало -- это музыка и техника. В восьмом классе он однажды предупредил меня, что не придет на комсомольское собрание, потому что идет в театр. Я спросила, с кем, он только поморщился, а Женька хмыкнул: "С видеомагнитофоном, конечно!" "Видеомагнитофоном" называли девочку, наверное, первую в Омске в те годы эту технику имевшую. Плееров тогда тоже ни у кого не было, кроме Пашки. И неудивительно, что пару лет спустя после школы я встретила его в городе, когда он улыбнулся мне и помахал ключами, садясь в новенькую иномарку. Думаете, у него были богатые родители? А вот и нет, только любовь ко всем этим вещам "вела" его в нужном ему направлении. И еще, он никогда не курил. Принципиально, когда другие считали своим долгом на перемене выкурить сигаретку-другую, он пожимал плечами и говорил, что здоровье ему дороже.
Пашка
Алла Николаевна всегда просила, чтобы кто-то из родителей, лучше пап, присутствовал на таких вечерах. Для нашей всеобщей безопасности. И мой папа всегда с удовольствием играл эту роль охранника -- надевал свою милицейскую форму и восседал возле самовара с важным видом, а мальчишки крутились вокруг, расспрашивая о работе и болтая "за жизнь". Ваня проводил с ним большинство времени, не очень-то он любил танцевать, впрочем, как и я, -- я предпочитала вести фотоохоту. По качеству фотографий легко догадаться, что не фотография была моим хобби, мне нравилось "останавливать" и сохранять мнгновения -- на фотобумаге или на бумаге - словом.
И хотя в классе мы с Ванькой считались парой, я по этому поводу не парилась совершенно. Да, мы дружили, мы проводили вместе очень много времени и никогда не уставали друг от друга, но о любви к нему я не думала вовсе. Ну не был он героем моего романа -- очкастый, губастый и от этого шепелявый, макушка его едва была наравне с моим ухом... Сейчас, глядя на его фотки тех лет, я могу сказать, что он был довольно симпатичным мальчишкой...
Однажды кто-то из девчонок спросил в шутку, почему мы не ссоримся и не ругаемся, как другие. На что я, не подумав, ляпнула: "А зачем нам на людях ругаться? Мы дома ругаемся". На что Ваня сделал мне большие глаза и потом сказал : "Ты что, с ума сошла, теперь все будут думать, что мы живем вместе!"
А мы и на самом деле почти вместе жили, только ночевать он уходил домой... А еще у нас был свой фильм, который был ка бы "про нас". Я до сих пор пересматриваю его с особой ностальгией, понятной только мне. Это "Служебный роман".
Честное слово, при всей моей хорошей памяти на события тех лет, я не помню совершенно, кто, когда и почему первый раз сказал, что мы чем-то похожи на героев этого фильма... Но мы, видимо, поверили.
После 7 класса я уехала на первый сезон в лагерь. Ванька писал мне письма. Может, кто-нибудь помнит детский способ объяснения в любви: "если любит, ставит три восклицательных знака". Ваня всегда ставил три. Я в ответах была сдержанной и ставила один. Однажды под лиричное настроение поставила три и знак вопроса. На что получила в ответ опять три восклицательных знака после приветствия, и в скобочках "Знак вопроса не ставлю, так как никакого вопроса в этом нет!"
Это, конечно, грело мое сердце, даже не испытывавшее никаких страстей, кроме дружеских порывов. 
Ваня писал, как его бабушка ругает за то, что он не "держит в доме порядка", говорит: "Такая девочка красивая к тебе ходит, а ты порядка в доме не держишь...". Писал о том, что приехали наконец с севера остальные члены его семьи, что он показывал сестренке Наташке мою фотографию, и что она завидует нашей дружбе.На второй сезон весь наш класс ездил в трудовой лагерь, Ваньку мама, не видевшая его слишком долго, отмазала от этого дела. И он снова писал мне письма, а однажды даже приехал с моими родителями, Танькой, бабушкой и дедушкой ко мне в лагерь... Вообще-то они в тех местах грибы собирали, решили и меня навестить, ну и он к ним прицепился
Бабушка потом рассказывала, что он таскался за ней по лесу, расспрашивая про грибы -- какие съедобные, какие нет.
Август мы провели тоже вместе. Ездили каждый день на дачу, к нам или к бабушке с дедушкой. Ваня помогал очень активно, часто помогал и моему отцу делать что-нибудь в гараже. Мама его кормила и когда он уходил домой, насыпала ему ягод, или ранеток, или огурцов и помидоров. В общем, был Ванька у нас полноправным членом семьи. И все было бы классно, если бы мы не росли и нам не становилось мало одной дружбы...
Комментариев нет:
Отправить комментарий